Анастасия: Как использовать тело для саморегуляции и регуляции в контакте? Это следующий вопрос, он очень большой, но, возможно, что-то самое важное вы сможете ответить.

 

Колбьерн: Когда мы говорим о регулировании, мы говорим о навыках саморегулирования, а также о навыках регулирования в контакте с другими. Мы можем сделать упражнениe, чтобы немного это показать. У тебя есть               какое-нибудь переживание, немного стрессовое, небольшая травма или что-то простое, что происходило в последние недели.

 

Анастасия: Я думаю, что на прошлой неделе что-такое было.

 

Колбьерн: Это что-то такое, что у тебя вызвало такое «АХ!», небольшой страх.

 

Анастасия: Да, у меня есть одно такое переживание. Когда я летела из Турции, я сидела в самолете, и когда самолет начал подниматься выше и выше, появился запах горелого. Многие люди в самолете с вопросом смотрели друг на друга «Почему здесь так пахнет?». Но затем стюардесса сказала, что это из-за пожаров в Турции, на большой территории пожары. Она сказала нам это, но за 30 секунд до того, как она сказала эту информацию, я уже затревожилась  «Что происходит?» и даже не могла спрашивать об этом у людей вокруг.

 

Колбьерн: Да, мы можем работать с этим, но это немного сложно для работы, потому что  запах в травме всегда имеет специфику. Запах — это одно из сенсорных переживаний, которое попадает непосредственно в инстинктивную систему, поэтому это сложнее регулировать с помощью коры.  Он просто связан прямо с инстинктивной системой, но мы можем посмотреть, что произойдет.

Что ты чувствуешь, когда ты вспоминаешь то, как ты сидела в самолете из Турции в Минск?

 

Анастасия: Самолет летел в Минск из Турции.

 

Колбьерн: Да, ты сидишь в самолете из Турции в Минск, ты ощущаешь этот запах гари и что ты ощущаешь в своем теле? Что у тебя за ощущения?

 

Анастасия: Мои ощущения…. Я вспоминаю одну девочку, которая пошутила, сказав маме, что возможно, мы не сможем вернуться домой.

 

Кольбьерн: Хорошо. Да, я понимаю. Да, мы начинаем разговор об этой ситуации, начинает приходить информация. Но как ты ощущаешь свое тело, когда ты чувствуешь запах, и дочь говорит матери эти слова, что, возможно, вы не вернетесь в Минск. И что ты чувствуешь в своем теле?

Анастасия: Я была напугана немного. и я стала думать о том, какой была моя жизнь до этого. Сколько хороших вещей я сделала до сегодняшнего дня?

 

Колбьерн: Когда ты начинаешь смотреть так на этот эпизод, это не похоже на небольшой эпизод «АХ!» — это довольно высокая интенсивность. Здесь в данный момент для мозга важно не то, что происходит. Первичная функция мозга — это предсказание. Когда ты попадаешь в ситуацию, ты попадаешь в предсказания, что ты можешь умереть, и ты в данный момент думаешь, что ты можешь умереть. И ты даже слышишь это из соседнего ряда, что возможно, мы не вернемся домой, это уже высокая интенсивность. Когда ты начинаешь думать, какие хорошие вещи в своей жизни ты сделала, ты как будто начинаешь готовиться к смерти. Это высокое возбуждение. Как тебе, когда я это говорю? Потому что это не плохо. Очень часто, когда мы начинаем находить примеры, мы очень часто выбираем примеры высокого возбуждения. Мы думаем, что они не такие большие, но очень часто они больше, чем мы думаем, так же как и с этим. Когда я говорю это, как ты себя чувствуешь, просто, когда я говорю это?

 

Анастасия: Я думаю, что я начинаю дышать меньше, поэтому я как будто не дышу, но активно  думаю и затем я пытаюсь посмотреть, что делают люди вокруг.

 

Колбьерн: Итак, ты чувствуешь сдавление дыхания, и ты начинаешь ориентироваться. Это то, что ты чувствуешь, когда ты думаешь об этой травме. Ты сейчас идешь, возвращаешься в травму на самом деле. Как тебе говорить со мной об этом?

 

Анастасия: Я могу, я могу говорить об этом, но я вижу, что я не хочу испытывать те же чувства, как там, поэтому мне нравится просто говорить, отталкивая от себя чувства.

Колбьерн: Да,

 

Анастасия: Это мой способ адаптироваться, может быть, к большим чувствам.

 

Колбьерн: Да, и просто прими это, просто переживай момент, когда ты сидишь в самолете.  Даже если это произойдет, очень трудно переработать этот опыт в самолете. Часть тебя ощущает угрозу, просто нужно время, чтобы переработать это.

 

Анастасия: Я чувствую, как я вроде теряю ориентацию в месте на короткое время.

 

Колбьерн: Поэтому давай просто сделаем небольшое упражнение, просто почувствуем свои ноги, ты можешь почувствовать свои ноги, соединенные с землей. Просто почувствуй свои подошвы стоп.

 

Анастасия: Да.

 

Колбьерн: И тогда ты начинаешь дышать глубже.

 

Анастасия: Да.

 

Колйбьерн: И как это ощущается в теле сейчас, когда у тебя больше связи с землей.

 

Анастасия:  Я чувствую себя больше. Я просто чувствую, что мое тело больше, и я чувствую себя точно, как что-то большое, большое чувство. Возможно, как большая волна на море, человек стоит на земле и большая волна накрывает его. Что-то вроде этого я чувствую.

 

Колбьерн: Хм, поэтому мы должны дать тебе доску для серфинга и какую-то защищенность, чтобы ты могла быть в этих водах, на больших волнах. Чтобы ты могла правильно относиться к этому и понимать. Очень часто эти сильные, мощные чувства приходят с образами волн.  В Терапии Травмы мы учимся правильно относиться и понимать их. Иногда я использую метафору серфинга – эмоционального серфинга. В каком-то отношении я учитель серфинга на эмоциональных волнах.  Так что теперь ты обнаружила волну внутри себя, просто поставив ноги на землю, волна стала более ясной для тебя, и ты смогла видеть и чувствовать ее. Когда ты находишься в этом состоянии, ты можешь просто использовать свою голову, посмотреть из стороны в сторону и посмотреть на все вокруг в этой комнате, сориентироваться. Ты смотришь вверх и вниз, чтобы видеть все вокруг, ты можешь просто ощутить, что ты можешь видеть вокруг себя.

Анастасия:  А-га

 

Колбьерн: Как это тебе?

 

Анастасия: Я двигаюсь свободнее.  

Колбьерн: Да, это реакция замораживания, ты начинаешь выходить из нее, поэтому ты чувствуешь себя более свободной, чтобы двигаться.

 

Анастасия: Да

Колбьерн: Тогда просто дай место этому ощущению, что ты можешь двигаться.

 

Анастасия: Да. Из-за того что я могу двигаться, я могу глубже дышать.

 

Колбьерн: Да, это похоже на то, что большая часть работы с  травмой это переход из одного состояния в другое, переход от высокого возбуждения к более низкому, а также возможность переходить из одного состояния в другое, теперь мы начали двигаться, переходя из одного состояния в другое, есть возможность двигаться. Очень часто, когда входишь в травматическое состояние, ты чувствуешь, что невозможно двигаться.

Анастасия: Да

Колбьерн:  Это реакция замораживания, поэтому просто дай себе немного времени, чтобы почувствовать это движение.

 

Анастасия: Даже… Сейчас я думаю, что когда я могу двигаться, я не как камень. Поэтому если самолет упадет вниз, я могу плавать)))

 

Колбьерн: Ты можешь плавать… Да!

 

Анастасия: Да, это действительно очень просто, но это позволяет мне чувствовать себя лучше.

 

Колбьерн: Да…

 

Анастасия: Когда я боюсь то я как камень. Я не могу двигаться, я тяжелая, я чувствую, что я более тяжелая. Но теперь я легче, я могу двигаться, чтобы найти что-то, что сможет помочь мне, даже если самолет упадет.

 

Колбьерн:  Да, и это очень хорошо, потому что центральная система — это то, какие ресурсы у тебя есть, чтобы перерабатывать информацию: ты делаешь прогнозы, и ты также делаешь то, что возможно. Когда ты можешь чувствовать движение, это для тебя создает надежду. Да, я могу выжить, если мы упадем в море, я умею плавать.

 

Анастасия: Это так просто, но это заставляет меня почувствовать себя лучше, действительно. Спасибо!

 

Колбьерн: Конечно, мы могли бы работать с этим дальше, но это хороший небольшой процесс, чтобы просто показать использование некоторых из психомоторных упражнений, связанных с заземлением и с ориентацией. А также и неврологический подход, где мы тоже много работаем с ориентацией, глазными мышцами и подобными вещами. Я просто слушал то, что ты говорила, и следовал за тобой, делал эти небольшие упражнения, и ты начала саморегулироваться. А также здесь есть регуляция в контакте, потому что мы говорим вместе, ты делаешь упражнения вместе со мной.

 

Анастасия: Да

 

Колбьерн: Но когда теперь у тебя есть воспоминания, есть возможность выйти из этой реакции замораживания.

 

Анастасия: Да

 

Колбьерн: Итак, мы начали создавать новое переживание, Да, возможно выйти из этой реакции замораживания, и когда я выхожу из этой реакции замораживания, я могу двигаться. И тогда я могу делать что-то.

 

Анастасия: Да, действительно.

 

Колбьерн: И, конечно, это связано с этой травмой, но это также связано с травматическими паттернами. Так что в этот момент мы работаем со всеми травмами, которые застыли в этом паттерне. Теперь мы начинаем работать над твоими паттернами замирания. И один из способов как из него можно выйти — это через заземление в ногах, другой способ — работая с ориентацией и находясь в контакте с кем-то, кто может правильно относиться к тому, что ты говоришь, и может чувствовать интенсивность этого. Ты создаешь, мы создаем новый паттерн, который теперь у тебя будет с собой.

 

Анастасия: Да

 

Колбьерн: Поэтому когда в следующий раз ты попадешь в какое-то из тех же чувств, будет воспоминание о том, что «Да, это возможно!». И ты также можешь увидеть, что это хорошее воспоминание. Потому что у тебя есть это эмоциональное чувство, и ты веришь ему!

 

Анастасия:  А-га

 

Колбьерн: Да, это возможно. Я могу плавать. Это здорово!  Это на самом деле то, что похоже на создание хорошего воспоминания. С одной стороны психотерапия создает хорошие воспоминания. Хорошая психотерапия создает хорошие воспоминания.

 

Анастасия: Да, действительно мне нравится эта фраза «Да, это возможно!». Я думаю, что это может быть другим названием программы. Хорошая фраза для жизни.

 

Колбьерн: Да, это важно. Очень часто в травме мы чувствуем себя застрявшими, мы чувствуем себя изолированными, мы чувствуем стыд, отвращение. И эти состояния они могут быть сильными. Можно научить себя быть устойчивой, чтобы правильно относиться к ним, так чтобы ты могла находить надежду. Да, это возможно изменить и выйти из этого. И это одна из вещей, почему для меня выполнения этой работы имеет так много смысла. Потому что, когда ты выходишь из застрявших паттернов, ты попадаешь в ту часть себя, где ты имеешь больше выбора, ты становишься более свободным человеком. Твоя травма не определяет тебя. Ты можешь жить той жизнью, которую ты хочешь прожить! Это другой способ сказать это.